25 января 2010 года (за 5 дней до 1-го дня рождения) у моей доченьки обнаружили ВПС ДМПП-12 мм и сказали, что потребуется операция. Естественно, я не поверила рязанским врачам, мне казалось, что надо мной издеваются и специально запугивают, и вообще, что они понимают...Все родные тоже не поверили.
Мы не стали тянуть время и уже 4 февраля (предварительно записавшись) были в Бакулева у Мусатовой Тамары Ильиничны (кабинет ДРВ № 335). Она посмотрела все наши выписки, рентген, ЭХО и кардиограмму и направила нас на ЭХО в соседний кабинет № 333. Там диагноз подтвердился и оказался ещё хуже ДМПП-19 мм, т.е. перегородки практически совсем не было.
Признаюсь честно, в тот момент, вместо того, чтобы начать решать проблему, я начала истерить, причитать, за что же мне такое, и даже сомневаться в Боге (я ведь так надеялась и просила его, чтобы диагноз не подтвердился, а он меня не услышал…). Хорошо, что рядом был муж, он заставил меня взять себя в руки и снова зайти в кабинет врача. Тамара Ильинична начала говорить что-то страшное о последствиях этого ВПС, о том, что нужна операция, и если мы на неё всё-таки согласимся, то значит, всю ответственность мы берём на себя, ведь это же операция на сердце и тем более, в условиях ИК. Я холодела от ужаса…Потом она сказала, что нас ещё должен осмотреть профессор Зеленикин М.А., но он принимает только по средам (а мы на приёме были в четверг), ждать неделю в Москве у нас не было ни сил, ни возможности. Она попыталась до него дозвониться, и на наше счастье он оказался на месте, и согласился нас принять, правда, нам пришлось подождать его 2 часа в коридоре. Дочка плакала (хотела есть и спать), я тоже плакала, так прошло 2 часа. Пришёл профессор и нас первыми вызвали в кабинет. Михаил Анатольевич посмотрел наши бумажки, потом на Катюшу и начал говорить…Как ни странно, его слова меня успокоили, он говорил, что бывает и хуже, что всё это лечится (операцией), что такие операции у них поставлены на поток и что наша задача, быстрее решить эту «проблему» и благополучно о ней забыть. Нас спросили, согласны ли мы. Мы ответили: «Конечно, согласны!» Сразу стали решать, на какое же число нас записать и т.к. мы недавно перенесли тяжелую пневмонию, решили нам дать время на поправку. Госпитализацию назначили на 22 марта, предупредив о том, что нам нельзя болеть. Потом сразу стали оформлять кучу каких-то бумаг (как оказалось, на квоту). Муж всё быстренько подписал, поставил печати, где надо, и мы уехали.
Эти 1,5 месяца ожидания для меня показались годом. Я всё время боялась, что Катюша заболеет, по нескольку раз в день измеряла температуру, мазала ей нос оксолиновой мазью и закапывала интерферон. Несколько раз вызывала на дом врачей, потому что мне казалось, что ребёнок заболевает. Врачи уже смотрели на меня, как на дуру... Муж занимался оформлением квоты. Как ни странно, оформили нам её довольно быстро, и уже 11 февраля талон был у нас на руках. Мы стали ждать начала марта, чтобы начать сдавать анализы. С анализами, это вообще отдельная история... Казалось, что такого, придти и сдать кровь, но нет, нам пришлось помотаться. 2 раза мы ездили в Рязань (сами мы живём в городке за 100 км от Рязани), и там оказывалось, что половину анализов они не берут (хотя предварительно, по телефону меня убеждали, что всё это они делают). Вообщем, взяли у нас кровь на внутриутробные инфекции (за 3,5 тыс. руб.), кроме пневмоцистоза. Этот анализ в Рязани нигде не делают, а у нас в городе вообще о таком и не слышали (кстати, потом, при госпитализации, о нём нас никто и не спросил), а на ВИЧ и гепатиты отправили по месту жительства. В нашу поликлинику нам тоже пришлось изрядно помотаться: то у них пробирок нет, то у них предпраздничный день и что Вы сюда припёрлись, приходите после 8-го марта (т.е. 10-го числа). Мы пришли 10-го, а нам говорят, что уже поздно и анализы сделать не успеют, но кровь всё-таки взяли (за 1,5 тыс. руб.). За 2 дня до отъезда выяснилось, что анализы наши готовы, но их потеряли…За 1 день до отъезда, их всё же нашли. Вообщем нервов мне немало пришлось потрепать.
И вот 21 марта мы поехали в Москву, чтобы 22-го быть уже на приёме. Переночевать остановились у друзей.
22.03.2010 г. ровно в 10 час. 00 мин. мы зашли в кабинет ДРВ к Мусатовой Тамаре Ильиничне. Она взяла у нас пакет с документами, посмотрела анализы и отправила на ЭХО в 333-ий кабинет. На нём висела записка, что ЭХО делается на 2-ом этаже в кабинете № …(не помню точно). Мы бегом туда. Там очередь человек 10 и все взрослые, нас с ребёнком пропустили без очереди. Мы зашли в кабинет, а нам говорят: «Идите обратно! Эта записка с пятницы висит, убрать забыли, а сегодня понедельник и приём будет там, только вам подождать придётся, т.к. врач задерживается». Мы опустили носы, и пошли назад. Там в коридоре нас ждала Тамара Ильинична и сказала, что ЭХО мы делать не будем, а сделаем ЭКГ. После ЭКГ мы пошли сдавать кровь. Я очень переживала, что как всегда, истыкают мою девочку и не найдут вены. К моему удивлению, кровь взяли оч. быстро, и в вену попали с первого раза, правда доча очень сильно расплакалась и никак не могла успокоиться. Пока в коридоре я её успокаивала, муж бегал, оформлял какие-то документы, потом его послали в рентгенологический кабинет, чтобы описать снимок (он у нас с собой был, у кого нет, там делают). Снимок нам никто не описал, т.к. врача не было. Сказали, что и так сойдёт. Всё это время дочка продолжала плакать, потом пришёл муж от Мусатовой и сказал, что анализы будут готовы к 15.00, а в 16.00 (если все анализы хорошие) нас положат, и завтра утром будет операция… Тут заплакала я. Как же так? Ведь нам говорили, что сегодня у нас только возьмут кровь, дня через 2 положат, а потом (когда-нибудь…) начнут готовить к операции. Я и вещи на госпитализацию с собой не взяла, они у друзей остались, а до них добираться 2 часа. Одним словом, я была не готова к такому повороту событий и опять заистерила. Муж не знал, кого успокаивать, то ли меня, то ли дочь... Минут через 5 я взяла себя в руки, и мы пошли в комнату матери и ребёнка, чтобы покормить Катюшу (кровь сдаётся натощак и поэтому с утра она ещё ничего не ела). Время было только 11 часов. Не знаю, как мы дожили до 15, но вот пришли анализы, мы опять подписывали кучу каких-то бумаг, ставили на 1-ом этаже печати, а потом нам выдали папку и сказали идти вниз, там будет ждать нас какая-то машина (я позже узнала, что это должна была быть жёлтая маршрутка). Мы оделись, спустились вниз, никакой машины там и в помине не было. Потом охранники сказала, что она уже уехала, мы хотели идти пешком, но начался сильный дождь, и тут ко входу подъехали какие-то синие Жигули (мы подумали, что это за нами ), муж сунулся к водителю, тот обалдел, но согласился нас довести до приемного отделения. (Большое ему за это спасибо!) И даже не взял с нас денег. Мы зашли, там охранники сказали, чтобы я переобулась, сняла с себя верхнюю одежду, муж оставил свою одежду там же в гардеробе для посетителей, и мы прошли в приёмный покой. На двери висела записка, что сначала нужно зарегистрироваться в отделении переливания крови, муж пошёл регистрироваться, а мы остались ждать его возле приемного покоя. Потом он вернулся, отдал нашу папку медсестрам из приемного покоя, у меня взяли верхнюю одежду (мою и ребёнка) и повесили её в гардероб, выдав мне расписку и предупредив, что терять её нельзя. Потом мы забрали папку, и пошли искать лифт № 2. На форуме я начиталась, что найти его не так-то просто, и что придётся поплутать, но к нашему удивлению, нашли мы его очень быстро и, выйдя на 2-м этаже (а нажимать надо на цифру 4), оказались возле надписи «Отделение детей раннего возраста». Позвонили, нам открыли. Мы вошли. Муж присел на диванчик, а мы с дочкой пошли на пост оформляться, там же Катюшке попытались измерить давление, но она сильно брыкалась, и у них ничего не получилось. Нас предупредили, что завтра операция в 1-ую очередь, что кормить можно до 18.00 (а время было уже 17), а поить до 22 часов. Тут подошла к нам Анна Владимировна (старшая медсестра), всё показала и рассказала. Я сразу же стала проситься в платную палату (тоже благодаря форуму), она сказала, что пока всё занято, и как только освободиться нас туда переведут. Платных палат там четыре, 3 маленьких палаты (№ 9 –самая лучшая, № 4 и № 5. Мы лежали в 5-ой. Там слышен весь шум из игровой комнаты) по 1,5 тыс. в сутки (если платишь в самом отделении, а не через экономический отдел), там есть кроватка для ребёнка, кровать для мамы, раковина, холодильник, маленький плохопоказывающий телевизор и видеомагнитофон, и 1 большая палата (№ 1) за 2,5 тыс. в сутки. В ней есть ещё микроволновка, увлажнитель воздуха и туалет с душем.
Вещи я оставила в материнской комнате (все ящики там были забиты, я свои еле втиснула), предварительно подписав. Ст. медсестра предупредила, что вещи нужно обязательно переложить в пакеты (а у меня они уже были разложены по пакетам, опять же, благодаря форуму!!!). Я попрощалась с мужем и пошла в материнскую комнату, кормить ребенка.
Потом мы пошли в палату № 7 (общую) В общих палатах по 3-4 кроватки для деток и одна кровать для мам. Мам, при наличии анализов, пускают всех (никаких дежурств в этом отделении нет), правда, спать неудобно. Некоторые спят по очереди, некоторые по несколько человек, согнувшись калачиком, а некоторые додумались принести свои надувные кровати (матрасы) и спали на них .
Я подошла на пост и спросила, когда же у нас начнётся подготовка к операции, и когда уже кто-нибудь ко мне придёт, и расскажет, в чём собственно суть операции, и что вообще будут делать с моим ребёнком. Мне сказали, что сделают клизму в 22 часа (я попросила сделать пораньше, в 21 час). И мы стали ждать. Это время тянулось очень медленно, я не знала, куда себя деть и начала нервничать. Пыталась взять себя в руки и пойти поговорить с другими мамочками, разузнать у них хоть какие-то подробности. Кое-как мы дождались 9-ти часов вечера, и к нам пришла медсестра с 2-мя резиновыми грушицами.
Потом, на вечерний обход, пришла молодая доктор Валентина Юрьевна, послушала дочу и подтвердила, что завтра операция (я это и так знала), и что степень сложности 5 из 6 (я испугалась). Сказала, что уже сформирована и утверждена бригада, что оперировать нас будет Зеленикин Михаил Анатольевич, а лечащим врачом – Дедушкина Наталья Юрьевна,… а про саму операцию ни слова.
Мы собирались уже ложиться спасть, но тут пришла медсестра и сказала, чтобы я взяла дочу, и отнесла её в процедурную. Я взяла Катюшку на руки и пошла искать эту процедурную (а где она находится, объяснить мне никто не потрудился, там, оказывается, есть второй коридорчик, там, где сидят врачи). У дверей процедурной нас встретила медсестра, молча забрала у меня ребёнка и сказала, чтобы я шла в палату. Я обалдела…Пыталась крикнуть ей в след, зачем и куда понесли мою дочь, но тут в процедурную зашёл бооольшой доктор и сказал, что будут ставить катетер. Я осталась ждать за дверью. Минут 20 Катюша кричала диким криком, потом её вынесли. Поставили капельницу и выключили свет. Всю эту ночь я не спала, сидела на стульчике возле кроватки, в голову лезли дурные мысли, и доча постоянно всхлипывала и ворочалась. Капельница кончилась в 2 часа ночи, хотя должна была капать всю ночь (слишком сильно открыли), я позвала медбрата, но он сказал, что до утра делать ничего не нужно и просто перекрыл её. В 5 утра у меня началась истерика, я попыталась взять себя в руки и не думать о предстоящей операции. Всё время ждала анестезиолога (я почему-то думала, что он непременно должен ко мне придти и всё рассказать про наркоз), да и вообще ждала хоть каких-то врачей. Другие мамочки говорили, что перед операцией их посвящали во все подробности предстоящего. Ко мне так никто и не пришёл, и никто ничего так и не объяснил. В 7.15 к нашей палате подвезли детскую каталку (по телу побежали мурашки и я начала суетиться, хотя сказали, что с собой ничего давать не надо). Я спросила про крестик (в форуме прочитала, что многие к ножке привязывают), мне ответили: «НЕЛЬЗЯ!», но я прикинулась дурочкой, и всё равно привязала. Муж уже пришел с комнаты отдыха и ждал под дверями отделения. Через 10 минут дочку голенькую (в одном памперсе) завернули в одеялко, положили на каталку и повезли…Мы с мужем проводили её до лифта (дальше нас не пустили), она плакала…Муж тоже пустил слезу (про себя я молчу)…
Мы не знали, куда себя деть и пошли к профессору Зеленикину выпрашивать косметический шов . Он сказал, что не так важен шов, как заплатка. По квоте, к сожалению, идёт какая-то не очень хорошего качества, и она потом кальцинируется (или что-то вроде этого), и нужна другая, синтетическая, естественно мы согласились. Ещё он сказал, что его часть операции начнётся в 9 часов и будет продолжаться примерно час.
Мы это время решили переждать в храме (там, в подвале, есть храм). Потом зашли в буфет, попили чайку. Время быстро пролетело, и мы вернулись в отделение. Там нам сказали, что профессор уже пришёл, и мы поспешили к нему. Он был занят (разговаривал с мамочкой, как потом выяснилось, её дочка умерла, и ему пришлось сообщать ей эту нелёгкую «новость»). (За 15 дней нашего пребывания умерло трое деток из нашего отделения). Следом зашли мы. Михаил Анатольевич сказал, что его часть операция выполнена, но операция ещё не закончена, и нам нужно подождать, когда всё закончится, и дочку вывезут из операционной в реанимацию. Мы остались в отделении на диванчике ждать. Время тянулось очень медленно. Примерно через 1,5 часа в отделение вошёл высокий мужчина…хирург (Охлопков Андрей Александрович) (на тот момент мы вообще не представляли, кто это, но потом оказалось, что это САМЫЙ замечательный доктор в этом отделении!!!), он подошёл к нам и сказал: «Всё, вывезли!» Мы тупо смотрели на него и задавали какие-то дурацкие вопросы (сейчас даже и не помню, что). Он прошёл к профессору, а тот уже позвал нас. Рассказал, о том, как прошла операция, (предупредив, что главное не то, как прошла операция, а то, как будет проходить послеоперационный период), что доча сейчас находится на искусственном дыхании, и отключить от него её попробуют вечером, и что если всё будет хорошо, то завтра из реанимации её переведут в отделение (в палату интенсивной терапии). Вообщем, на сегодня всё, а о состоянии можно будет узнать завтра с утра.
Мы засобирались. Оделись, вышли на улицу (за нами уже должны были подъехать друзья), и тут я вцепилась руками в забор и начала рыдать. Мол, дочь здесь одна остаётся, подключенная к каким-то аппаратам, и никуда я отсюда не пойду (сейчас вспоминаю, и плакать хочется). Муж усадил меня в машину, и мы поехали. Пообедали у друзей, приняли душ и решили пройтись по магазинам, чтобы отвлечься. День прошёл очень быстро. Вечером мы позвонили в реанимацию (друзья где-то раздобыли телефон) и узнали, что наша Катюша приходила в себя, повыдергивала трубки и даже собиралась вставать , что её отключили от аппаратов и она уже дышит сама, и мы довольные вырубились до утра.
Рано утром встали и поехали в больницу, чтобы перед операцией (каждый день в 9 утра профессор уходит на очередную операцию) застать Михаила Анатольевича. Он нам рассказал, практически, то же самое, что мы уже знали и добавил, что сегодня её собираются переводить (если ничего не изменится). Мы очень обрадовались и стали надоедать медсестрам с вопросом, ну когда же уже, когда…Нам сказали, что обычно переводят после 11. Мы спустились в буфет, позавтракали и стали ждать.
Ровно в 11 медсестры засобирались с детской кроваткой в реанимацию, я подошла и спросила, не за моей ли, дочей, они едут? Они ответили, наверное, и сказали, чтобы я шла переодеваться и брать халат. Я полетела. Когда я зашла в палату (№ 3) интенсивной терапии Катюша была уже там. Она сидела! в кроватке, а вокруг неё толпились врачи и медсёстры, подключали её к приборам, ставили капельницы… Не могу описать свои чувства, когда я её увидела...Такого счастья я не испытывала даже после родов…Вот она моя малышечка…ЖИВАЯ!!! Я подбежала к ней (когда мне разрешили), взяла её за ручку, погладила по головке и доча уснула. Я не могла налюбоваться на своё сокровище. Это сейчас, когда я вспоминаю, становится немного жутко, куча проводов, капельницы, монитор,…а тогда, я всего этого как будто не замечала. Правда стало страшновато, когда мне показала тонюсенькие синенькие проводочки и сказали, что их трогать нельзя потому, что они пришиты к сердечку, и что вот эти, торчащие из шейки провода от катетера, тоже желательно не задевать, и вот с этим мешочком с кровью (дренаж), тоже надо быть поосторожнее. И вообще нужно постоянно следить за приборами, поить ребёночка каждый час, измерять температуру, взвешивать памперсы, всё записывать и постоянно следить, чтобы в бутылочке из-под кислородного баллона постоянно была горячая вода.
Время летело очень быстро, за всеми этими делами, я даже не заметила, как наступил поздний вечер. Всё это время от нас не отходил наш хирург Охлопков Андрей Александрович (в этот день как раз было его дежурство), медсестры и кардиологи. Слушали дочу, делали уколы, санировали, проверяли капельницы и т.д. Чувствовалась мощная поддержка и забота. Ближе к ночи я почувствовала, что очень устала, села на стульчик, облокотилась на тумбочку и вырубилась на несколько часов. Часов в 5 утра жизнь в палате опять закипела.
Ближе к 9-ти часам пришёл профессор, осмотрел всех деток (в палате было трое деток и три мамочки) и сказал, что всем можно снять дренажи, и после чего перевести в обычные палаты. Нас отключили от монитора, убрали провода и капельницы и попросили пройти к процедурной. Там у меня опять забрали малышку и вынесли минут через 15 всю заплаканную, но с чистой повязкой и без дренажа. Сначала нас определили в общую палату, там как раз выписывалась мамочка с ребёнком и мы должны были остаться одни. Мне наконец-то разрешили покормить дочь. День прошёл очень быстро, а под вечер у Катюши поднялась температура, вечером пришла дежурная врач и сделала соответствующие назначения, но температура не снижалась, и пришлось делать укол. Доча заснула, я тоже, но ненадолго, проснулась от жуткой тошноты и позывов к рвоте. Всю ночь меня «полоскало». От усталости и обезвоживания, я не могла стоять на ногах, потом поднялась температура 38,6. Что это было: грипп или отравление до сих пор не понимаю. Грешу на салатик, который купила в буфете внизу. Другие мамочки тоже говорили, что с этих салатов у кого понос (извиняюсь), у кого рвота. На следующий день (ближе к вечеру) нас перевели в платную палату. К нам туда пришёл муж. Он жил 2-мя этажами выше в комнате отдыха, и поэтому проблем с пропуском у нас не было. Дочка по-прежнему температурила, ничего не ела, а потом ещё и рвота началась. Её рвало даже ночью во сне. Я очень переживала, не знала, что и делать, за помощью обращалась опять же к Андрею Александровичу и к дежурным врачам. Нашей лечащей до нас не было дела. Она изредка забегала в палату, смотрела на листик с записями «выпито», «выделено» и убегала. К доче она не подошла ни разу, не послушала, не проверила её состояние, не спросила, как у нас и что у нас…Я от такого отношения была в шоке. Слава Богу, что дежурные врачи были внимательные и отзывчивые, назначали капельницы (чтобы не было обезвоживания), и как могли, сбивали температуру. А в пятницу наша лечащая на очередном 2-х минутном обходе вообще заявила, что у нас всё хорошо, и через пару дней нас выпишут. Я была в шоке! Как? У нас всё хорошо? Температура выше 38-ми уже неделю держится, дочь ничего не ест (на одних капельницах) и рвота постоянная, а нас выписывают…
На что я получила ответ: «Это у вас НЕРВНОЕ! Мы свою работу по части сердца сделали, а нервы будете лечить дома». Ни фига себе, нервное… Первый раз слышу, что температура от нервов держится. Я опять к Андрею Александровичу, объяснила всю ситуацию…Вообщем, нас оставили. А в выходные к рвоте и температуре добавились сопли, и сильный кашель. Вот вам, и нервное…Я, естественно, «поставила всех врачей на уши». Очень боялась повторения январской истории (когда Катюшка с 2-х сторонней пневмонией оказалась в реанимации в Рязани) и мы с помощью других хороших врачей, не дожидаясь хрипов в лёгких, начали лечение. Нас послушала Валентина Юрьевна (молодая кардиолог) и успокоила, что, не смотря на жёсткое дыхание и сильный кашель, хрипов у нас нет.
В понедельник прибежала наша лечащая, в ПЕРВЫЙ!!! раз нас послушала и сказала, что, наверное, у нас пневмония и надо делать снимок! (А как же нервное?).
Слава Богу, что снимок был хороший и пневмонии у нас не оказалось. Я снова к лечащей, с естественным вопросом: «А чем лечить?». Ответ меня просто поразил…Она мне сказала: «А это уже на ВАШЕ усмотрение!»
Как это, на моё? Я, что, доктор? Как я приду в аптеку и скажу, дайте мне что-нибудь от болезни?
«Я не могу Вам ничего посоветовать, я боюсь, что меня обвинят в вымогательстве лекарств!» (А Вы не боитесь, что Вас обвинят в непрофессионализме и наплевательском отношении к детям)…Я была в шоке! Хорошо, что опять на помощь пришли добрые люди. Есть в отделении настоящие профессионалы. Подсказали, посоветовали, помогли! Большое им СПАСИБО!!!
Через несколько дней у нас стало всё налаживаться, рвота прекратилась и температура пошла на спад. К следующим выходным мы были почти здоровы, и в понедельник засобирались на выписку. Андрей Александрович посоветовал нам не торопиться, в понедельник сдать все анализы, и если всё хорошо, выписываться уже во вторник. Мы так и сделали. Не знаю, как мы пережили эти выходные, так уже всё надоело (в Воскресенье 4 апреля, как раз Пасха была) и оооочень хотелось домой. В понедельник с утра нам взяли кровь, сделали ЭХО и кардиограмму и наша лечащая, встретив нас в коридоре, сообщила нам, что сегодня нас выписывают. Опять…Я чуть в обморок не упала, мы уже договорились с родными, что за нами приедут завтра (ведь от нас до Москвы ехать 5 часов и ещё 2 до Бакулева). Вообщем, мы её убедили, что выпишемся завтра, хотя очень хотелось позвонить кому-нибудь, чтоб приехали и быстрее уже убежать отсюда. Но мы трезво оценили всю ситуации и решили подождать до завтра (хотя вещи, я всё равно уже начала собирать). Наконец-то настал этот долгожданный день…С утра нам ещё раз сделали ЭХО и огласили вердикт: «Можете собирать вещи!» УРА! НАКОНЕЦ-ТО!
У нас почти всё уже было собрано. К 11-ти за нами приехал мой папа, и пока оформлялась выписка и другие документы (пропуски, печати и т.д.) наступил обед. Около 2-х часов дня, мы наконец-то, покинули это здание. Домой мы не ехали, а летели, я считала каждый километр!
Сегодня ровно 20 дней, как мы уже дома. Шовчик почти зажил (осталась красная полоска), брать подмышки Катюшку и ползать нам по-прежнему нельзя, на ножки вставать потихоньку начинаем, в основном сидим. Ездили в Рязань на контрольное ЭХО (жидкости в перикарде, Слава Богу, нет), контроль через месяц. Начали отменять триампур (мочегонное, прописывают всем после операции, чтобы не скапливалась жидкость в сердечке). Вообщем, потихоньку привыкаем к новой жизни.
Долго собиралась с мыслями, чтобы описать всё это, очень страшно было вспоминать. Может быть кому-то, мой рассказ покажется негативным отзывом о Бакулеве, но это совсем не так. Я написала то, что я действительно пережила. Всю правду! Там работают замечательные доктора! Настоящие профессионалы! Просто нам не повезло с лечащей, но к другим может быть, она относится по-другому, кто знает…Но нам, всё равно помогали другие врачи и медсёстры - замечательные, добрые и отзывчивые люди! Огромное им всем спасибо!