Собрались мы, собственно, в самый последний момент. И выехали 31 декабря. Умно, правда? Хорошо хоть, что дорога была на редкость удачной: паром не задержался, границу мы прошли быстро. Приехали в Тамань – и сразу за стол. А там – изобилие! Мама расстаралась по полной: и селёдка под шубой, и оливье, и кровяная колбаса, и холодец, и керченская малосольная селёдка, и индюк в духовке… Ну, и так далее.
Наотмечались мы задолго до начала Нового года – да так, что, уложив Ваньку, в десять легли и сами. Правда, неугомонный папа нас всё же распинал ногами в 12 часов и заставил пить шампанское и смотреть на фейерверки. Первое число помню смутно. Мы всё время что-то ели – это единственное, что могу сказать о первом дне нового 2009 года.
Ванька немного дичился бабушку и дедушку, потом в дом пришла кошка Борька, и Ванька ушёл в полный неадекват. Киса – это наше всё. После этого уже и бабушка с дедушкой оказались не такими страшными.
Ванька с Борькой:
Ну а потом у нас с мамой начались кулинарные будни: зарезали хрюшку. Сперва предполагалось, что колоть её будет Слава, но в этом деле вот какая особенность: забить – минутное дело, а вот смолить её, рубить тушу на куски – процесс долгий, трудоёмкий и очень непростой. Поэтому мы решили не выделываться, и пригласили профессионального бойщика. Очень колоритный дядька, весельчак, известный врун, любитель выпить, но руки – золотые. Я уже видела, как он рубит тушу топором: так аккуратно, будто у него не топор, а хирургический скальпель. Ни одного неверного движения. А в этот раз, поскольку свинья была не на продажу, а нам, дядька вообще не брал в руки топор: всю тушу он разделал с помощью ножа. Я не видела, но муж восхищался: говорит, ювелирная работа.
Обработка хрюшки горелкой:
Потом уже настала наша с мамой очередь. Из головы, ножек, хвоста и шкурок мы сделали сольтисон. Ну, или что-то похожее, по крайней мере. Варили 6 часов, потом добавили соль, чёрный и душистый перец, морковку, сельдерей и луковицу, в которую я воткнула гвоздички. И проварили ещё час. Процедили, разобрали, повыбирали кости (самая вкусная работа, честное слово!), сложили в марлевый мешок, отжали лишнюю жидкость, и – на холод, под гнётом, до утра.
Сольтисон:
С колбасой возились, конечно, подольше. Сперва надо было вымыть кишки – тонкую и толстую. Их моют, выворачивают и замачивают на ночь. Раньше мама добавляла в воду уксус и соль, но в этот раз бойщик посоветовал заменить уксус содой. Замечательный результат: никакого запаха.
Наутро начали готовить колбасы. Для мясной фарш был таким: мясо, сало, чеснок, специи, сырые яйца (мы брали гусиные) и немного молока. С кровяной колбасой интереснее: покупная кровянка почти всегда содержит крупу (чаще всего гречку) и свиные шкурки. У нас этого не было (для себя готовили, а как же). Было: сало, кровяной сгусток (обычно используют всю кровь – и сгусток, и лимфу), специи, чеснок, яйца и молоко. Что могу сказать? Вкус незабываемый. Обычно кровянка суховата, теперь я точно знаю: это из-за крупы. Думаю, найдутся любители именно такой колбасы, но я теперь к ним не отношусь. Никогда бы не подумала, что кровяная колбаса может быть такой сочной и нежной. Теперь всерьёз подумываю заказать на рынке кишки и кровь, и приготовить колбасу дома.
Мясные колбасы перед варкой:
Кровяная колбаса сырая:
Кровянка готовая:
Ну, ещё мы, конечно, в первый день после забоя поджарили мясо-«пятиминутку». Фиг его знает, как называется эта часть на нормальном языке, бойщик и мама называли его именно так. Это две полосы очень мягкого мяса, вырезанные в районе позвоночника. После жарки кусочки приобретают форму шайбы. Очень нежное мясо, готовится моментально.
Что ещё? Почки я пожарила с луком. Я их очень люблю – и говяжьи, и свиные. Почки я разрезала, промыла, и на ночь залила кефиром. Ещё с прошлого своего приезда я убедилась, что сыворотка или кефир – замечательный маринад. Вообще, правду говорят французы: в свинье съедобно всё, от пятачка до копыт. Мы всю свинью пустили в дело. Правда, не дошли руки до лёгких и желудка (некогда было) и печени (родители уговаривали домой забрать, но места в сумках уже не осталось.
А, и ещё, самое главное: держитесь, не падайте со стула: мы подстригли Ваньку!!! Честно говоря, давно собирались: мешали ему волосы, расчёсываться он не любит, до крика доходит. Кудряшки – это, конечно, красиво, но не мучить же ребёнка, в самом деле. Рыдал, конечно, не то слово. Бедненькая девочка-парикмахер, ей надо памятник поставить. Подстриженный Ванька, по словам нашего папы, стал похож на Чичерину: волосики перьями торчат, даже не верится, что ребёнок вышел из-под ножниц парикмахера. Кажется, что мама кухонным ножом волосы отчекрыжила. Зато я, наконец, разглядела у Ваньки уши. И затылок – вот уж, чего я с самого его рождения не видела.
Вот ещё фотки:
Ванька под ёлочкой:
Мой старшенький, Стас:
Ну и я тоже баловалась:
Ну а потом мы вернулись домой. Дорога, в принципе, была неплохая, если бы не таможня. Вот уж чего я не люблю. Первое, что я сделала, когда приехала домой и разобрала все сумки, - села за компьютер и написала вот это:
Переправа
Переправа. Она меня не утомляет. Она меня выматывает. Морально. Понимаете, я уже заранее злюсь так, что сжимаются кулаки. Это их «Что везёте?» вызывает у меня прилив желчи.
Нет, я (что самое гадкое) знаю: любой наркоторговец проходит таможню гораздо спокойнее, чем я. Он всего лишь везёт героин. Или чего ещё ему бог послал.
Я же везу мясо. И сало. И ещё домашнюю колбасу. И именно осознание того, что меня обязательно будут шмонать, наполняет моё сердце яростью.
Нельзя везти свежее мясо? Отлично. Мама целый день крутит и жарит котлеты. Их ведь можно везти? Свежее сало – нет проблем, мы везём солёное. И, всё-таки, мясо. О, это мясо! Каждый раз, когда мы уезжаем с Кубани, мясо становится краеугольным камнем: его везти нельзя. Нет ничего страшнее для экономики и экологической безопасности Украины, чем вырезка из свиньи, выращенной на комбикорме в тучных кубанских землях. Экологическая бомба. Катастрофа. Страшнее контрабанды украинская таможня не знала со дня её основания…
В любом случае, поездка удалась, у нас теперь полный холодильник вкусностей, а Ванька – подстриженный!
Хрен его знает, какой у него рост. Надо померить у дверного косяка. 
