11 лет назад, ещё студенткой, я свалила в Германию. В России терять мне было нечего: после 3-го курса мне пришлось бы переводиться на заочный и работать, т.к. моя мама после смерти папы не потянула бы двух студентов-очников (меня с братом). В Германии встретила своего мужа, выучилась, начала работать на нормальной работе и вдруг забеременела. Мы были очень счастливы, особенно когда на узи нам сказали, что у нас будет доченька. А я и без узи это знала, вот такая уверенность была. И имя я уже давно выбрала для неё - Лейла.
И вот подошло время идти на второе узи, моя врач сказала: Все в порядке, девчушка у вас активная, пуповину жуёт, крутится. Вот только из-за этой активности я не могу качественно сердечко посмотреть, какая-то там странная тень. Надо пойти на узи в пренатальную диагностику, конечно, только подстраховаться. На следующий день я сидела в нашей университетской клинике и ждала своей очереди. За это время передумала много чего, но решила для себя, что все у нас хорошо, ведь пороки сердца бывают только у алкоголиков-наркоманов и прочих тунеядцев (я до нашего диагноза и правда так считала, к своему стыду). Через два часа ожидания вышел врач и с какой-то наигранной любезностью начал обследование. И спросил меня, не родственники ли мы с мужем, нет ли в семье пороков или синдромов, т.к. он увидел на узи большой ДМЖП. И просил прийти через день, у них по четвергам всегда присутствуют детские кардиологи, он хотел бы уточнить диагноз. Ах да, амниоцентез тоже было бы неплохо сделать, ведь порок это иногда маркер генетических синдромов. От этого я сразу отказалась, рисковать не хотела. Обещала прийти в четверг, взяла освобождение от работы и в полуобмороке побрела домой. И уж там довела свою начинающуюся истерику до кондиции- Доктор Гугл исправно выплевывал самые грустные истории детей с ВПС. Муж был тоже в шоке, но ещё сохранял присутствие духа и время от времени отгонял меня от ноута. Ночь перед обследованием мы практически не спали. Когда мы зашли в кабинет, там уже собралась целая команда врачей во главе с уже знакомым узистом и кардиологом. И опять они долго смотрели и переговаривались в полголоса, пересыпая речь тогда ещё непонятными для нас терминами. Где-то через полчаса диагноз: единый желудочек, ТМС, предстоят 2-3 операции, ребёнок никогда не будет здоровым и ему, возможно, придётся пожизненно пить таблетки. У меня есть право прервать беременность. Но если я решу бороться за жизнь доченьки, они нам помогут. Я очень благодарна врачам, что они просто проинформировали нас, а не настаивали на прерывании. Тем более, позже диагноз у нас ещё несколько раз поменяется. Домой мы вернулись как после похорон. Похоронили мы свою старую, беззаботную жизнь, мечты о здоровом ребёнке. И самих себя, глупых и легкомысленных.
Мне предложили выдать запрет на работу до родов, по состоянию психики. Но я решила: буду работать, чтобы как можно меньше думать. Бывали дни, когда я закрывалась в ванной и выла, за что это моей малышке. А в другие дни я убеждала себя, что это все ошибка и все будет хорошо. В такие дни я усиленно ходила по магазинам, закупалась одёжкой для малышки, отвлекалась, как могла. Моей семье (она у меня вся в России) я ничего не сказала, только брату рассказала все. Моя бабуля до сих пор ничего не знает, у неё у самой слабое сердце после двух инфарктов.
Каждые две недели мы ходили в клинику на контроль сердечной функции. Однажды на узи присутствовал заведующий отделением детской кардиологии доктор Нойдорф, он разглядел достаточный кровоток в гипоплазированном желудочке и поменял нам диагноз на ДОС от ПЖ, и мы воспряли духом. Это корригируется радикально! Я так радовалась, как будто мне сказали, что мой ребёнок здоров. На одном из последующих ужи врачи предположили, что у малышки не ТМС, а КТМС, АВ-клапаны указывали на инверсию желудочков. В это время мы уже вовсю планировали роды в Ст. Августине.
Мы с Лейлой доходили всю беременность и кроме тренировочных схваток все было спокойно. 20 ноября 2013 года мы поехали сдаваться, я думала, мне дадут таблетку и самое позднее ночью детка появится на свет. Но не тут-то было. 5 дней врачи пытались вызвать схватки, но Лейла и не думала рождаться. 25 ноября меня повезли кесарить. Так страшно мне не было никогда. Я сидела на каталке, меня готовили к операции, а у меня только катились слезы как горох. Кто это прошёл, тот знает: чтобы проверить действие ПДА, колют иголкой. Так вот, я её чувствовала! Анастезия не подействовала. Как во сне я слышу: нам очень жаль, время поджимает, будем делать наркоз. И вот уже надели мне на лицо маску, я глубоко вдохнула и провалилась в темноту. Когда я очнулась, меня уже катили назад в палату, муж был рядом и сказал, что она родилась розовая, 3800 г, 54 см. В последующие дни у малышки началась сердечная недостаточность из-за ДМЖП, поэтому ей назначили метопролол, верошпирон, лазикс и каптоприл. Через две недели после родов нас отправили домой подрастать.